Фартук с чернильным пятном
Фартук с чернильным пятном – мое первое ощущение себя не в том месте и не в том пространстве.Я, счастливая, иду впервые в школу, чтобы заполучить эту кляксу и вернуться на несправедливый гнев мамы. Она грозит мне издалека веником, а моя душа сиротливо наблюдает за этим абсурдом.
Что я здесь делаю среди чужих людей, - думаю я. Я строю ужасные планы мщения. Или пусть фашисты придут, или пусть меня заберут инопланетяне.
А рядом с этими злыми чувствами ощущение, что ой дом где то далеко.
Это сейчас, зная все о маме, я ее люблю и жалею. Не могу представить, как она ,пешком 20 километров шла в дом к будушему мужу, которого никогда не видела, потом 2 года ждала его, расспрашивая как он выглядит.
Моя сущность восстает против несправедливости . Я чувствую себя виноватой, что не родилась мальчиком и не могла защищать маму. Она страдала за своих девочек. Это сейчас рады любому здоровому ребенку. А тогда, родить 4х девочек подряд считалось предательством по отношению к мужу. Дед заставлял отца бросить красавицу- жену . Ее травили даже племянники отца.
Я не полюбила школу. За непричастность к праздникам. Страна с помпой проводила парады в День Победы. Школьники писали о своих великих дедушках. Среди открыток с героями Советского Союза не могла найти ни одного турка. Мне нечего было сказать. Никто не писал, что их воевало 40 000 на фронтах Великой Отечественной войны, из которых 25 тысяч не вернулось. И про 7 Героев Советского Союза турок мы не знали. Все писались азербайджанцами. Но не были ими.
На Новый Год отец не разрешал ставить елку. Это не было мусульманской традицией.
Хотелось быть русской . Моя любимая учительница Ольга Владимировна Лосева любила нас и учила нас думать. Я полюбила русскую литературу и мне нравилось писать сочинения и читать. Я хотела стать писателем.
В 1961 году вышел указ запрещающий держать домашний скот в пределах города. Наша семья продолжала жить в городе, когда многие родственники переехали в села. Многодетные семьи не смогли бы выжить без домашней живности. Они испугались трудностей и лишили детей возможности качественного образования. Депортация больше всего ударила по интеллигенции общества. Теперь тяжелее было ее взрашивать.
Мы выросли среди интернационала хороших соседей и не смогли достаточно освоить родной турецкий. Поэтому мне очень хотелось выучить его, чтобы рассказать дедушке о красивых стихах. Его притчи из священного Корана я принимала за сказки 1000 и одной ночи.
В 60х многие возврашались на Кавказ. Родственники собирались и много громко разговаривали по этому поводу, но мы дети не понимали тему. А мои гости одноклассницы в такие моменты старались побыстрее покинуть мой дом. Думали что назревает ссора.
У людей с Кавказа были сильные голоса. И разговаривали они страстно. Папа увез семью на Кавказ. Поближе к какой – то родине.
Мы там за 20 дней истратили почти все деньги. Мне не понравились продавцы магазинов – они никогда не давали нам сдачи. И обрашались с нами как с чужаками. Все соскучились по соседям и вернулись. Правда, не к ним и не в город.
Деревня дедушки, где появилась возможность учить родной язык, приблизила нас к настоящей жизни переселенных турок. И мы, городские фифы, остались беззащитными рядом с тяжелой жизнью, полной труда грубости, невежества. Сколько талантливых девочек и мальчиков, вместо того, чтобы учиться, вынуждены были думать о хлебе насущном. Их грубость и бравада шла от комплекса неполноценности целого народа. Быть нежным считалось слабостью.
На новом месте лестница судьбы повела нас вниз. И чувство нереальности происходящего больше не покинет меня.Слова моей тети Мери «Пусть бы у меня не было бы ни рук не ног, но я бы родилась мужчиной», стали очень даже меня касаться.
Женщина, рожавшая мальчиков, была предпочтительней и моя мама с четырмя дочками не могла претендовать на уважение папиных родителей.
От девчонок пытались поскорее избавитья - пораньше выдать замуж, иначе, отдать в работницы в другую семью. Девушку могли легко украсть. Ее могли так же легко вернуть в отчий дом. Браки часто не регистрировались. Бабушка смотрела на развал института семьи и вспоминала, что на Кавказе все были замужем, даже слепые. И ее любимой пословицей была « Даже у собаки раз в году бывает праздник». Она считала, что даже собаки живут лучше женщин. Люди, как рабы, работали в колхозе и на подворье. Отдыхали только в больнице .
Где то в полуфантастической книжке я прочитала об обычае выбора невест в одном примитивном племени. Девушки и парни раз в году собирались на площадь. Потом предендентки разбегались в разные стороны, с тем чтобы быть пойманной будущим женихом. В дедушкином селе редко не воровали себе невест. Это, как правило, происходило после очередной свадьбы, где первая встреча могла оказаться роковой.
К свадьбам готовились тщательно. Это было редким, но удобным местом встреч родственников, разбросанных по селам огромной области. Все ждали выхода на танец. И себя показать, и других посмотреть.
Моя тетя Мери была похожа на Бриджит Бордо. Ее украл некрасивый сосед, старше ее на 12 лет. Любящий ее парень умолял отца забрать ее. Но это было не принято. В этой нелюбви она родила троих детей и все таки ушла. Ради детей вышла замуж второй раз за человека старше себя на 25 лет и опять ушла, родив еше двоих детей. При разводе ей достался дом, где поселились и родители, которые не защитили ее, и слепая тетка. Их всех надо было кормить. Она часто шутила: - «Чем водить их всех (домочадцев) по докторам, проще повесить на дому вывеску « больница». У нее никогда не будет личной жизни.
Я не хотела выходить замуж. Думала об учебе в Москве. Это было единственным местом, где я могла бы выучить родной язык и переводить на него все свои любимые стихи и прозу. Но девочек нельзя было отправлять далеко от дома.
Мы не можем убежать от судьбы. Нужно было прожить самой похожую жизнь, чтобы рассказывать. Я не стала писателем. Я стала примером сопротивления невежеству.
А моя тетя Мери, похоронив всех стариков, уехала в Турцию в поисках другой жизни. Сейчас ее внуки учатся и подают надежды. Они будут жить по другому. «Пусть конец твой будет счастливым», говорит турецкая пословица.
Наши мамы втянулись в эту лямку. При таком долгом разбеге, как остановиться им и жить по другому! До сих пор они откладывают на «черный день». Что нам сделать, чтобы они жили спокойно и без страха о возможном переселении и о новом витке беспредельного невежества?
.
УЛЬФАНОВА С.
